Л. Млечин
― Лично. И чтоб не встречались ни с кем, чтобы ничего себе не позволяли. Без ведома Сталина ничего в стране делаться не должно.
Л. Млечин
― Не хватает того, чего у нас нету. У нас напрочь был уничтожен мыслящий слой в обществе, вот начиная с 17-го года он уничтожался, как катком. И у нас фактически даже просто не хватает интеллектуальных сил на то, чтобы осознать, что с нами происходит, проанализировать это. Вы ведь по пальцам назовете людей, которые вообще этим заняты. Не на таком, не на митинговом публицистическом уровне, а на научном таком серьезном.
У нас писателей даже не хватило, чтобы проанализировать. У нас нет литературы о Первой мировой, об участии, кроме «Тихого Дона», практически ничего нет. «Хождение по мукам» — относительно.
Л. Млечин
― У нас аморальное общество. Но аморальное общество, потому что мы через все это прошли и согласились. У нас нет интеллектуальных сил, чтобы это осознать и дать обществу возможность понять и почувствовать. У немцев ушло двадцать лет на это, двадцать лет, прежде чем они начали понимать…
― Лично. И чтоб не встречались ни с кем, чтобы ничего себе не позволяли. Без ведома Сталина ничего в стране делаться не должно.
Л. Млечин
― Не хватает того, чего у нас нету. У нас напрочь был уничтожен мыслящий слой в обществе, вот начиная с 17-го года он уничтожался, как катком. И у нас фактически даже просто не хватает интеллектуальных сил на то, чтобы осознать, что с нами происходит, проанализировать это. Вы ведь по пальцам назовете людей, которые вообще этим заняты. Не на таком, не на митинговом публицистическом уровне, а на научном таком серьезном.
У нас писателей даже не хватило, чтобы проанализировать. У нас нет литературы о Первой мировой, об участии, кроме «Тихого Дона», практически ничего нет. «Хождение по мукам» — относительно.
Л. Млечин
― У нас аморальное общество. Но аморальное общество, потому что мы через все это прошли и согласились. У нас нет интеллектуальных сил, чтобы это осознать и дать обществу возможность понять и почувствовать. У немцев ушло двадцать лет на это, двадцать лет, прежде чем они начали понимать…