Орел

автор Евгений Ройзман мэр Екатеринбурга

Из Усть-Цильмы поехали в деревню Гарево. Миша Чернов из Москвы, известный исследователь старообрядческой иконописи, зазвал нас. И там я познакомился с местным жителем Валентином. Могучий мужик, старообрядец, шестидесяти лет. Он легко заговорил. Показал только что сделанную своими руками большую усть-цилемскую плоскодонку. В «корень» идет огромный с двух сторон обтесанный ствол ели с перпендикулярно выходящим корневищем (форштевень). К нему крепятся шпангоуты, а уж на шпангоуты кладут тщательно оструганные досочки «болонью навань» (насколько я понял, от горбыля наверх). Показал несколько пар широких охотничьих лыж, подбитых камусом (олений или лосиный мех с голени ноги, для предотвращения отдачи). Причем показал сохранившиеся дедовские лыжи вековой давности, которые от вновь сделанных не отличаются ничем.

Прадед Валентина умер в 112 лет, а деда пять раз раскулачивали. Там всех раскулачивали, а потом много не вернулось с войны. А потом многие начали пить. Видимо, была пройдена какая-то точка невозврата и теперь деревня умирает.

Еще посмотрели много разной самодельной утвари — все сделано так же, как делали в 18 веке (возможно и раньше так делали, просто я более ранних не встречал). И, когда уже выходили со двора, увидели у забора большую клетку. В клетке сидел орел!

Валентин шел по Печоре на моторке где-то в районе Нонбурга. Рыбаки оставили сети. В них попала большая щука и билась у поверхности. И вдруг на нее спикировал огромный орел. Закогтил и взмыл вверх… но, захватив вместе со щукой сеть, сумел вытянуть ее из воды на три метра(!) и упал в воду, и окончательно в ней запутался, и стал тонуть. Валентин подплыл, втащил его в лодку, накинул мешок, привез домой и посадил в клетку.

Когда мы приехали к Валентину, орел просидел в клетке без движения уже два месяца. Это был могучий орлан-белохвост. Он сидел печально нахохлившись и клетка была тесна ему в плечах. Дикое зрелище. Могучий свободный орел сидит в клетке, как попугай.

 — Вот, — говорит Валентин, — натуралистам обещал в район отдать!
 — Зачем он им? — спрашиваем.
 — Не знаю, — говорит, — в живой уголок просили. Тут жулики приезжали, просили продать на чучело, но я не отдал!
Мы ему говорим:
 — Давай отпустим!
А он отвечает:
 — А что я пионерам скажу? Я им обещал.
 — Скажешь, что улетел.
 — Нет, — говорит, — так не пойдет, я врать не умею.
 — Давай, — говорю, — мы его у тебя выкупим и отпустим.
 — Мне не нужны деньги — на хлеб у меня есть, на похороны отложено. Просто я им обещал.

Потом он ушел от темы. Пригласил нас в дом. Дал молока и свежего хлеба. Мы посидели, поговорили обо всем, поблагодарили и собрались уезжать. Вышли на улицу. Стоим, прощаемся. А уезжать нельзя, потому, что надо выпустить орла прямо сейчас. Орел не должен сидеть в клетке. Я отвел Валентина в сторону и говорю уже серьезно:

 — Давай выпустим. У тебя же тоже душа не на месте, что он в клетке сидит. Позвони им и скажи, что ты его отпустил. И это будет честно. Это надо сделать.
И он вдруг говорит:
 — Сейчас я попробую, позвоню им, скажу.

И вернулся в дом. Мы ждем. И тревожно на душе.

Вышел Валентин через 10 минут. Бросил на ходу:
 — Сейчас. Подождите.

Взял две пары рукавиц-верхонок и досочку. Мы подсунули досочку под клетку, взяли с Юрой вдвоем впереди, а он взял клетку сзади и мы понесли ее к берегу Печоры. Орел встревожился и стал клекотать, и очень сильно биться. Он цеплял плечами за решетку и обдирал крылья вкровь. И я боялся, что он не сможет лететь. Мы поставили клетку и открыли дверцу. Он продолжал биться и не мог ее найти. Потом, вдруг, спокойно вышел, остановился и замер. Свобода обрушилась и оглушила. И я испугался, что он не взлетит. Мы молчали. Было очень тихо. И вдруг орел взмахнул крыльями. И еще. И не мог подняться. Он сделал еще несколько резких сильных движений, и вдруг я понял, что он уже летит! Только летел он над самой травой и не мог набрать высоту. Но он летел! И я отошел в сторону и отвернулся, чтобы никто не видел.

Он сел, метрах в двухстах, в кустарнике возле леса. И с деревьев поднялись встревоженные вороны и начали кружиться над тем местом, где он сел. И я испугался, что они на него нападут. И сказал об этом Валентину. Он усмехнулся, и говорит: «Не бойся, если он на них посмотрит — они сразу на землю упадут».

Мы попрощались с Валентином и поехали в Усть-Цильму. Нам всем было очень приятно и радостно на душе. И было ясно, что нам удалось сделать хорошее и важное дело.

Рано утром я приехал к Валентину. И он рассказал мне, что через несколько часов орел взлетел на вершину сухой ели. Вороны затихли. Орел сидел там до вечера, а потом взмахнул крыльями и улетел. И я совсем успокоился.

Мне досталось большое орлиное перо, которое я нашел на полу клетки. Я подарил его маленькой дочке. А сам думаю, вдруг оно волшебное. Когда время придет или беда случится — потрогаешь перо и орел прилетит.


Пы.сы. В ясный, солнечный день, высоко в синеве  неба летели две птицы-большая и маленькая. Большая плавно парила в небе, а маленькая трепыхалась и отчаянно пыталась лететь. В какой-то момент маленькая стала падать вниз, и тогда большая птица подставила свое крыло. Орел учил своего птенца летать. А я смотрела и не могла сдержать слез.